/ Проекты Сибмамы / Правовой раздел

Что российское законодательство может противопоставить семейному насилию

#Мысестрыхачатурян или все-таки имеем права?

• История сестер Хачатурян
• Почему мы все в одной лодке с сестрами Хачатурян
• Декриминализации семейного насилия
• Отсутствие охранных ордеров
• #Мысестрыхачатурян. Есть ли смысл в пикетах?

Семейный конфликт, закончившийся убийством, стал, наверное, самым резонансным уголовным делом десятилетия. Преступление трех девушек-отцеубийц стало предметом горячих обсуждений в СМИ, а суровость возможного приговора вывела на улицы общественных правозащитников.

Хештег #мысестрыхачатурян теперь не только в интернете, но и на плакатах пикетчиков. Действительно ли на месте девушек мог бы оказаться каждый?

История сестер Хачатурян

Почти за год, прошедший с момента трагедии, история сестер Крестины, Ангелины и Марии Хачатурян обросла таким количеством подробностей, что мы позволим себе  вкратце напомнить о том, что все-таки выяснило следствие (и о чем можно уверенно говорить, как о реальных фактах). 

Итак, в 1996 году 35-летний Михаил Хачатурян начал совместную жизнь с 19-летней уроженкой Молдавии Аурелией Дундук. Брак не был зарегистрирован официально, хотя и был скреплен в церкви. У супругов родилось четверо детей – сын и три дочери. Семейная жизнь не задалась – муж регулярно избивал супругу, которая была морально подавлена и, кроме того, полностью зависела от него финансово. Спустя 20 лет мужчина выгнал из дома жену  и совершеннолетнего сына, оставшись с тремя дочерями.

Вероятно, психическое состояние мужчины в этот момент стало крайне нестабильным. Он издевался над дочерьми, используя физические наказания, двух старших принуждал к сексу (эти факты нашли подтверждение в ходе следствия) и, фактически, ограничил их свободу (подростки не посещали школу и даже не были допущены к единому госэкзамену). С другой стороны, как подтверждают родственники и знакомые семьи, в минуты благодушного настроения он давал девушкам деньги и покупал дорогие вещи.

” В итоге 28 июля прошлого года девушки, которым на тот момент было 19, 18 и 17 лет, забили отца до смерти, после чего сами вызвали полицию. В июне этого года им было предъявлено обвинение в убийстве  группой лиц по предварительному сговору – одна из самых суровых статей российского законодательства,  приговор предполагает лишение свободы на срок до 20 лет.

Очевидно, что убийство не может остаться безнаказанным, однако игнорирование такого важного обстоятельства, как многолетняя психотравмирующая ситуация, в которой находились девушки, всколыхнуло общественность.  Самые активные защитники сестер требуют признать их действия самообороной. Их оппоненты возражают: а что, собственно, мешало девушкам уйти от отца-тирана?

На деле вопрос «что мешало» серьезнее, чем кажется. И задавать его следует российским законодателям.

Почему мы все в одной лодке с сестрами Хачатурян

Сама по себе история сестер Хачатурян, даже если допустить, что жертвы-убийцы серьезно исказили ее в свою пользу, выглядит настолько дикой и несуразной, что мысленно «примерить» ее на себя получится далеко не у каждого. Между тем, если оценивать ее пошагово, становится ясно, что современная российская правоохранительная практика настроена именно на такой исход: изо всех сил закрывать глаза на свидетельства любого семейного неблагополучия, дожидаясь совершения особо тяжкого преступления. А уж затем наказать «последнего выжившего» в этом семейном крушении по всей строгости закона.

”  Шутка про полицию: «Вот когда вас убьют, тогда и приносите заявление» - уже давно не кажется смешной. Предотвращение семейного насилия – не профильная работа для правоохранителей, в этом уверены российские законодатели.

Декриминализации семейного насилия

Куда пойти жертве семейного насилия? Первый ответ, который приходит на ум – в полицию. Однако если побои не нанесли вред здоровью (а просто были болезненными и оскорбительными), то цена им… до 30 тысяч рублей штрафа из семейного бюджета.

”  Да, да, фактически жертва избиения сама свои побои и оплачивает – вот таков парадоксальный результат закона о декриминализации домашнего насилия, вступившего в силу в 2017 году.

Сторонники закона (и прежде всего депутат Елена Мизулина) оправдывали его необходимость тем, что правоохранительные органы старались попросту не заниматься семейными разборками из-за сложности и бесперспективности таких дел. Действительно, как и в семье Хачатурян, у семейных насильников фазы агрессии и раскаяния (когда домашний тиран проявляет «заботу» о своей жертве и даже делает подарки) чередуются, и порой женщины, особенно после первых эпизодов насилия, забирают поданные в полицию заявления, надеясь на «исправление» супруга.

На деле (и это подтвердит любой психолог, работающий с жертвами домашнего насилия) сам по себе супруг «исправиться» не в состоянии, агрессия будет только нарастать, и вскоре жертва окажется настолько подавлена и дезориентирована унижениями и/или побоями, что уже просто не сможет никуда обратиться за помощью.

Казалось бы, вот в этот момент первого обращения в правоохранительные органы и надо оказывать помощь  людям, оказавшимся в беде! Именно такие семьи должен брать на контроль участковый инспектор полиции, именно туда должны приходить психологи, именно этим женщинам (и детям) нужно показать, что они не одни, что выход есть, он прост и доступен. Но наши законодатели вместо того, чтобы облегчить жизнь жертвам семейного насилия, позаботились о правоохранительных органах – как бы не перетрудились, разбираясь в семейных скандалах!

”  Домашнее насилие в России все еще считается семейной проблемой, не требующей вмешательства государства.

Если вернуться к делу Хачатурян: мать девушек утверждает, что, уже после ухода из семьи, неоднократно обращалась в полицию, требуя защитить дочерей, которые остались с отцом. Удивительно, но уже после убийства, когда ситуация оказалась под пристальным контролем СМИ, ни одного из этих заявлений найти не удалось. Были ли они приняты? Проводилась ли по ним работа?

Возможно, женщина лжет, но упрекнуть во лжи директора школы, где учились девушки, нельзя. После того, как подростки стали пропускать занятия (в выпускном классе они побывали в школе менее 10 раз), администрация школы официально обратилась в органы опеки, чтобы нарушенное право девушек на образование было восстановлено. Однако не было предпринято ровным счетом ничего! Сейчас, задним числом, начата проверка московской опеки, проигнорировавшей ситуацию. Но прошлого уже не изменишь…

Отсутствие охранных ордеров

Если женщина (а чаще – женщина с детьми) нашла в себе силы сбежать от семейного насильника, то… бежать ей попросту некуда! В лучшем случае ее приютит кто-то из родственников или друзей, государство и от этой ситуации полностью отстранилось. Немногочисленные благотворительные приюты для женщин, оказавшихся в кризисной ситуации, ориентированы в основном на беременных девушек и одиноких молодых матерей, и не готовы к реабилитации, к примеру, женщины с парой детей-подростков. А куда пойти девушкам 18 и 19 лет, над которыми, как над сестрами Хачатурян издевается отец? И если у них была хотя бы теоретическая возможность уйти «куда глаза глядят», то их несовершеннолетнюю сестру попросту вернули бы родителю, а уже потом стали бы разбираться – издевался ли, и достаточно ли сильно, чтобы заплатить штраф.

И уж совсем не готовы кризисные центры к охране женщин – а ведь в Новосибирске, к примеру, центров всего пять, и вычислить местонахождение беглянки не составит никакого труда.

Если крупный сильный мужчина просто возьмет жену в охапку, затолкает в машину и увезет домой, это определенно не случай побоев, угрожающих жизни. В лучшем случай наказанием станет небольшой штраф. А вот удастся ли женщине еще раз покинуть дом живой – это серьезный вопрос. Но он полицию уже не беспокоит.

”  Но прежде чем рассуждать о том, что нам нужно больше женских приютов, хороших и разных, хочется задать вопрос: а с какой стати? Почему тиран и насильник может продолжать наслаждаться домашним покоем, в то время как его жертвы должны скитаться по улицам в поисках приюта? Не лучше ли наоборот?

И нужно сказать, что такая практика существует во многих странах мира! Это система охранных ордеров!

”  Следует отметить, что охранный ордер – это не приговор, и даже не признание вины в домашнем насилии. Это временная превентивная мера, направленная на то, чтобы предотвратить возможное преступление.

Участники конфликта просто разводятся по разные стороны барьера, что исключает вероятность причинения дальнейшего вреда жертве. В доме (если это единственное жилье семьи) остается  тот, кто будет ухаживать за детьми, кто слабее, незащищеннее, уже пострадал от примененного насилия. Как правило, это женщина, хотя ситуации в пределах одной семьи могут быть самыми разными.

Разделенные охранным ордером супруги уже могут решать свои проблемы цивилизованно – искать помощи у психологов, советоваться с адвокатами, или даже ничего не предпринимать, занявшись налаживанием собственной жизни. Важно, что потенциальная жертва больше не опасается за свою безопасность – если ее обидчик нарушит охранный ордер, вмешается полиция и заключит его под стражу.

«Да разве это идеальное решение проблемы?» - возможно, спросите вы. Действительно, даже в странах, где система охранных ордеров действует безупречно, встречаются агрессивные граждане, которые плевать хотели на защитные ордера и судебные запреты: они пойдут избивать и убивать, не особенно задумываясь о последствиях. Но в целом для  людей, способных хоть сколько-то адекватно оценивать ситуацию, эта система становится настоящим спасением – одним не позволяет убить в состоянии аффекта, другим – быть убитыми. И убийцей, кстати, не обязательно станет домашний тиран, как и в истории с сестрами Хачатурян, многолетнее насилие может вылиться вот в такую вспышку неконтролируемой ярости, когда кролик в силах загрызть волка.

А что же в России? Да, и у нас в Госдуме задумались, что неплохо бы уже хоть как-то приблизится к цивилизованному урегулированию семейных конфликтов! За разработку законопроекта об основах системы профилактики семейно-бытового насилия взялись депутаты от «Единой России» Оксана Пушкина и Ирина Роднина. Взялись еще в 2017 году, да только груз оказался неподъемен. До сих пор защитные предписания витают в воздухе Госдумы в виде платоновской идеи, которая никак не может получить конкретного юридического воплощения.

” Действительно, а если потенциальный насильник нарушит предписание, его же нужно схватить, осудить, да еще и проследить за исполнением наказания – это же столько работы! А нагружать работой нашу полицию законодатели ой как не любят (то ли дело закон о декриминализации семейного насилия: обратился с жалобой в полицию – плати штраф!)

Сегодня большинство экспертов считают перспективы закона «Об основах системы профилактики семейно-бытового насилия» весьма туманными.

#Мысестрыхачатурян. Есть ли смысл в пикетах?

На первый взгляд кажется, что в защиту Крестины, Ангелины и Марии выступают только «проплаченные агенты Госдепа», активные феминистки и идейные правозащитники, которые вообще все время проводят в пикетах. Обычных граждан все это не касается – суд разберется, учтет все отягчающие и смягчающие обстоятельства и внесет справедливый приговор. На деле на скамье подсудимых рядом с сестрами должна быть российская правоохранительная система, которая своей беспомощностью и равнодушием провоцирует такие трагедии, и российская законодательная система, своим бездействием поощряющая семейное насилие.

” Давайте уже уясним, что семейное насилие - это не только избиения до полусмерти! Ограничение свободы – это тоже форма семейного насилия. Ограничение права на образование и доступа к медицинской помощи – это насилие. Словесные издевательства и унижения – это тоже насилие. И (хотя об этом и не принято говорить) принуждение к сексу в семье – это тоже насилие, и никого не должно обманывать расхожее выражение о «супружеском долге»!

Пока в стране нет эффективной защиты от домашнего насилия, пока законодатели предпочитают закрывать глаза на проблему, нет смысла говорить об укреплении института семьи, уповая на духовное совершенство граждан.  Одно «дело сестер Хачатурян» способно стереть всю лубочную картинку семейного благолепия, которую так любят власти предержащие. Но понимают ли это в нашей Госдуме, или там снова найдутся дела поважнее? Может, стоит им как-то намекнуть, хотя бы хештегом в соцсетях или плакатом?

Выходить ли на пикет, каждый решает сам. Но не нужно строить иллюзий, что все это случилось где-то далеко, и вообще неправда. Все это может повториться здесь и сейчас, с вашей подругой, матерью, сестрой, дочерью, даже с вами. И, будем смотреть правде в глаза, системной защиты у нас нет и не предвидится.

взаимоотношения с окружающими , взаимоотношения с родственниками Другие статьи автора